Часть 1. Часть 2. И еще часть 3
Расходящиеся пути
Почти все участники проекта, искавшие жизнь на Марсе, а также почти все научное сообщество начали читать мантру «нет органики – нет жизни». Конечно, результаты GCMS было могли быть лучше всего объяснены с точки зрения химической активности. Биологическая активность, которая могла быть ответственна за результаты LR и PR, все чаще игнорировалась. Также, как и тот факт, что условия эксперимента GEX, вероятно, были враждебны любой марсианской жизни, как это было отмечено гораздо раньше Вольфом Вишняком.
Шли месяцы, и между учеными появилось четкое разделение. Гарольд Кляйн и большинство других исследователей, участвовавших в миссии по поиску жизни, пришли к выводу, что результаты экспериментов лучше всего объясняют исключительно химические эффекты. Одним из несогласных с ними был Гил Левин. Он решительно спорил с общим мнением о том, что в ходе эксперимента LP не была обнаружена микробная жизнь.
Кляйн призывал Левина молчать о своих подозрениях и старался не замечать его на пресс-конференциях. Директор миссии, Джим Мартин, взял другую тактику и сказал ему: «Черт возьми, Гил, почему бы тебе просто не встать и не сказать, что ты обнаружил жизнь на Марсе!».
Белая ворона
С самого начала Левин был «белой вороной» в группе из-за своего менее академического и более практического опыта. До работы в НАСА он работал инженером по санитарии в нескольких государственных департаментах здравоохранения, занимающихся микробным загрязнением питьевой воды. Работа Левина в космическом агентстве началась в 1958 году, когда он сопровождал свою жену на рождественской вечеринке и там встретил первого администратора НАСА Кейта Гленнана. Во время разговора Левин рассказал о своих исследованиях, и Гленнан предложил отправить предложение Кларку Рэндту, главе новой программы биологии НАСА. Предложение Левина о разработке эксперимента для использования на Марсе было в конечном итоге выбрано в ходе жесткой конкуренции и переименовано в эксперимент LR.
Уже в первые годы существования проекта, когда миссия начала формироваться, потенциал для дисгармонии среди ученых стал весьма очевиден. Левин был инженером по образованию, и был оптимистичен в отношении перспектив существования жизни на Марсе. Норман Горовиц, как и большинство других в научной команде «Викингов», был профессиональным академиком. И из всех, кто участвовал в миссии, он меньше всего надеялся найти жизнь. Неудивительно, что Левин и Горовиц в итоге оказались в ссоре.
Марсианские лаборатории приступили к своим исследованиям. Когда были получены первые данные, Левин и его коллега Патриция Стрэйт настаивали на том, что результаты эксперимента LR хорошо согласуются с биологической интерпретацией. В своем заявлении они опирались на факт удивительно равномерного выделения газа из питательного вещества LR при его добавлении к образцам почвы. Это происходило в ходе работ на обоих посадочных аппаратах. И, что еще более важно, были получены биологически согласованные данные от всего диапазона термообработанных контрольных образцов.
Жизнь на Марсе? Ее там нет!
Но несмотря на все аргументы, консенсус научной группы «Викингов» и в НАСА в целом неуклонно смещался к небиологическому объяснению результатов экспериментов. Теории о том, что неорганические соединения и реакции могли объяснить полученные результаты, стали обычным явлением. Считалось, что большинство их этих результатов вызывал какой-то очень сильный окислитель или комбинация окислителей. Они реагировали с водой с образованием кислорода и водорода, а с питательными веществами с образованием углекислого газа. Это представление о том, что работают мощные окислители, породило подозрение, что жизнь на Марсе отсутствует. Потому что такие соединения, как предполагалось, были бы враждебны жизни, какой мы ее знаем.
Говард Кляйн признавал, что есть основания для сомнений. Каждый из биологических экспериментов проводился в условиях, которые не были такими же, как те, что фактически были найдены на Марсе. «Несмотря на то, что мы получили важные и интересные данные в ходе марсианских экспериментов, – сказал он, – мы, возможно, не нашли надлежащих условий, чтобы выявить доказательства существования метаболизма на Марсе». Его заявление отражало осознание того, что эксперименты по обнаружению жизни были проведены до того, как мы получили правильное представление о марсианской среде. И, следовательно, имели неправильную основу для интерпретации результатов.
Кляйн пришел к выводу, что хотя некоторые результаты соответствовали биологической интерпретации, большинство из них было трудно согласовать с жизнью, какой мы ее знаем. «Объяснение, – сказал он, – для кажущегося небольшого синтеза органического вещества в PR-эксперименте остается неясным». Тем не менее главный исследователь эксперимента PR, Норман Горовиц, никогда не был сторонником существования марсианской биологии. Фактически, с самого начала у Горовица были такие сильные сомнения в том, чтобы можно найти жизнь на Марсе, что несколько раз другие члены команды громко задавались вопросом, почему он вообще остается в группе.
Окончательный вердикт
В 1978 году Кляйн опубликовал свое, а фактически НАСА, однозначное заявление по этому вопросу. Он взвесил различные предлагаемые химические и биологические объяснения и пришел к выводу, что, хотя некоторые данные и соответствуют биологической интерпретации, большинство из них лучше соответствуют сценарию реактивной химии.
Большинство ученых сплотились вокруг оценки Кляйна. И начали рассуждать о том, какой сильный окислитель может объяснить полученные результаты. Перекись водорода была одним из первых фаворитов, но никто не мог придумать механизм, как это может соответствовать реакциям биологических экспериментов, особенно эксперимента LR. Также не было ясно, как это соединение могло быть достаточно стабильным на поверхности Марса, чтобы накапливаться в условиях сильных ультрафиолетовых и других разрушительных сил. Если бы перекись водорода была таинственным активным веществом, ее нужно было бы каким-то образом включить в химические комплексы марсианского грунта.
Хотя таинственный окислитель не был определен, научное обоснование интерпретации того, что все наблюдения могут быть объяснены исключительно химической реактивностью, оставалось сильным. А Левин и Страат со своим мнением продолжали оставаться в стороне. НАСА было настолько убеждено, что Марс мертв, что программа по поискам биологии была быстро свернута. И ее главные исследователи ушли искать новые рабочие места. Исследования внеземной жизни в НАСА продолжались только через плохо финансируемое отделение экзобиологии, пока в 1998 году не был создан Институт астробиологии.